СТИХИ О КОСТРОМЕ / Бугров Александр

 

Песня о Костроме

Навстречу тьме идешь по Муравьевке,
И в пустоте мерещатся церковки.
Сухие листья и прохожих лица,
Как прошлого поблекшие страницы.
Как блицевали мы и танцевали
На улице Островского в подвале!
Косноязычный поцелуй прощальный
В 14к на Фестивальной.
И нежно буду в памяти беречь я
Вечерние сирени Черноречья.
И шум двора на улице Свердлова
Как мною недосказанное слово.
Пруд шаговский и огород в Селище,
И рыбное кафе на пепелище,
И наспех на троих бутылка «Старки»
Перед футбольным парком в Козьем парке,
И ярмарки хоромы и руины,
Сошедшие с Кусочкина картины.
Будильник зазвенит, и всё по новой
Забрезжит - Подлипаева, Паново...
Когда-нибудь на «сковородке» правнук,
Зевнув, откроет “Северную правду",
Прочтет мой стих, и параллель готова:
Париж - Бодлера, Кострома - Бугрова.

 

Вид на Волгу

В реке отражается дом.
За домом плывут по теченью
И Олька с курсантом вдвоём,
И садик с отцветшей сиренью.

И, кажется, нет за спиной
Ни дома, ни парочки тусклой.
Растаял в пыли водяной
И город, и вечер июльский.

Каникул чужих крутизна
Сверкает серёжкою мокрой.
И сыплется с неба луна,
Пробитая пьяной моторкой.

Из трещины сна поутру,
Из гущи пятна нефтяного
«Калоша» со мной на борту
Всплывёт где-нибудь у Лунёва.

* * *
Пока я в троллейбусе трясся,
дождь кончился, юность прошла.
На улице Шагова ряска
покрыла поверхность пруда.

Мальчишки теперь не рыбачат,
и чайки сюда не летят,
и скуку безумия значит
любовь обещающий взгляд.

Почаще я буду отныне
смотреть, как фанерной листвой
скрежещут деревья стальные
над испепелённой водой.

* * *
У цирка платная стоянка.
Пейзаж и в полдень неказист.
С афиши видит египтянка,
Что мимо смотрит гимназист.
В таком просторе измеренья
Друг друга плохо сторожат.
На площадь Мира в это время
Гулять выводят медвежат.

В тени лучины мандаринка
Как чайхана у блокпоста.
И от Калиновского рынка
До Гефсиманского скита
Пять-шесть окаменевших капель
Не в такт подрагивают, чтоб
Фиксировал видоискатель
Покоя барственный озноб.

***

У зданья музыкального училища

Окажешься вечернею порой.

Подзаждалось тебя чувствохранилище…

Попробуй дверь тяжёлую открой!

Там проходил пустыми коридорами

Ещё/уже любя и не любя,

И повторял придирчивые до-ре-ми-

Фа-соль-ля-си, как зомби, про себя.

И ничего в небрежном вздохе личного.

И будет так ещё не раз, не два.

Полутона от охры до горчичного

Приобретает на лету листва.

* * *

Костромка вспомнится порой

И хлеба вкус ночной.

Есть первый снег, а есть второй,

Он не такой ручной.

Рукой не станешь брать его,

А если и возьмёшь,

То превратится волшебство

В бесхитростную ложь.

Заулок, где сейчас стою,

Не оживишь мечтой.

Тут вспомнишь не любовь свою,

А влажный хлеб ночной.

Смешно чирикнул воробей,

С опаскою храбрясь…

Не позабыть руке моей

Второго снега грязь.

* * *
Оставь гитару, не настраивай,
А то всю душу надорвет.
Давай сойдем на Подлипаевой,
На Подлипаевой народ.
Пойдем без песни или с песнею,
По двести грамм приняв на грудь,
Советской улицею тесною
Проезжей частью как-нибудь.
В день города побриться хочется,
Забыть о доме и судьбе,
Сухим шампанским одиночества
Упиться в праздничной толпе.
В чаду на площади Сусанинской
Притворно меркнут голоса.
Коктейль хип-хопа и комаринской
Сбивается за полчаса.
Громам небесным безработица
Грозит от музыки такой…
Ночь города настать торопится
Но и в потемках – день-деньской.
А через миг – пригнутся здания
И в рокоте воскреснет тишь.
Мигнешь – и солнце несказанное
В огнях салюта разглядишь.